Опочтарение - Страница 88

"Да, и что же ты предпринял против баньши? — подумал Мокрист — Вы подозреваете Позолота. Ну что ж, молодцы. Но таких людей как Позолот закон вообще не волнует. Они сами никогда не нарушают закон, они просто используют людей, которые делают это за них. И вы никогда нигде не найдете письменных распоряжений, никаких".

Мокрист был уверен, что оборотень подмигнул капитану, прямо перед тем как он повернулся, чтобы уйти.

Дождь теперь свободно проникал в здание и шипел на еще не остывших камнях, пока Мокрист осматривал гаснущий пожар. Пламя еще кое-где теплилось, особенно там, где големы свалили горючие материалы в большие кучи. Все-таки это был Анк-Морпорк, поэтому ночные бродяги уже появились, как туман, из ниоткуда, и стали собираться вокруг этих куч, чтобы погреться.

Чтобы привести здесь все в порядок, понадобится потратить целое состояние. Ну так и что? Он же знал, откуда взять деньги. Все равно они ему не очень-то нужны. Он использовал их просто как мерило своих достижений. Но сейчас в этом не было смысла, потому что все эти достижения принадлежали Альберту Блестеру и прочим его мошенническим личинам, а вовсе не скромному невинному почтмейстеру.

Он снял свою золотую шляпу и посмотрел на нее. «Аватар», вот что сказал Пелч. Человеческое воплощение божества. Но он не был богом, он был просто обманщиком в золотом костюме, и вот обману пришел конец. И где же теперь ангел? И где были боги, когда ты так нуждался в них?

Боги могут помочь.

Шляпа поблескивала в отсветах огня, а мозг Мокриста просто искрился. Он боялся дышать, чтобы не спугнуть внезапно возникшую мысль, ведь все, оказывается, было так просто. Но честный человек никогда бы до такого не додумался…

— Все что нам нужно, это…

— Это что? — спросила мисс Добросерд.

— Музыка! — объявил Мокрист. Он встал на ноги, сложил ладони рупором и закричал: — Эй, народ! На банджо играет кто-нибудь? Или, может, на скрипке? Я дам отличную коллекционную долларовую марку тому кто сможет изобразить вальс! Ну, знаете: раз-два-три, раз-два-три?

— Ты что, окончательно свихнулся? — спросила мисс Добросерд — ты явно…

Она замолчала, потому что бедно одетый человек похлопал Мокриста по плечу.

— Я умею играть на банджо — сказал он — а мой друг Хамфри может изобразить что-нибудь суровое на губной гармошке. Плата — один доллар, сэр. Монетой, пожалуйста, если не возражаете, потому что я не умею писать и не знаю никого, кто умел бы читать.

— Моя драгоценная мисс Добросерд — сказал Мокрист с безумной улыбкой — У тебя есть другое имя? Ну какое-нибудь прозвище, какое-нибудь милое уменьшительно-ласкательное слово, которым тебя можно назвать?

— Ты пьян? — требовательно спросила она.

— К сожалению, нет — посетовал Мокрист — Хотя я бы не возражал. Ну так что, мисс Добросерд? Я ведь спас даже свой лучший костюм!

Она была захвачена врасплох, и ответ сорвался с губ, прежде чем ее прирожденный цинизм успел захлопнуть двери.

— Мой брат называл меня… э…

— Ну?

— "Убийца" — призналась мисс Добросерд — Но он это любя. Ты даже и не пытайся называть меня так.

— Тогда как насчет «Шпильки» ?

— Шпилька? Нуууу… «Шпильку» я, пожалуй, переживу — сказала мисс Добросерд — А значит, и ты тоже. Но сейчас неподходящий момент для танцев…

— А вот и нет, Шпилька — возразил Мокрист, отсветы огня осветили его широкую улыбку — как раз сейчас самое подходящее время. Мы с тобой станцуем, а потом расчистим здесь все и подготовимся к открытию Почтамта, снова наладим доставку почты, закажем ремонт здания, и все опять заработает как надо. Просто смотри на меня.

— Знаешь, похоже, это правда, что работа в Почтамте сводит людей с ума. — сказала мисс Добросерд — подумай, откуда ты возьмешь деньги на ремонт?

— Боги помогут — ответил Мокрист — верь мне.

Она уставилась на него.

— Ты серьезно?

— Смертельно.

— Ты собираешься молиться о деньгах?

— Ну, не совсем, Шпилька. Какой смысл, богам ведь тысячи молитв каждый день возносят. У меня другие планы. Мы вернем Почтамт к жизни, мисс Добросерд. Я ведь не думаю как полицейский, почтальон или клерк. Я все делаю по-своему. А потом я за неделю доведу Взяткера Позолота до банкротства.

Ее рот принял форму буквы "О".

— Да как же ты это сделаешь? — наконец выговорила она.

— Пока не знаю, но все возможно, если я станцую с тобой и смогу сохранить целыми все десять пальцев на ногах. Станцуем, мисс Добросерд?

Она была удивлена, потрясена и смущена, и лично Мокристу фон Губвигу это нравилось. Почему-то он чувствовал себя бесконечно счастливым. Он не знал почему, и не знал точно, что будет делать дальше, но был уверен в одном — это будет весело.

Он испытывал то самое электризующее ощущение, какое бывало, когда он стоял перед банкиром, внимательно изучавшим образчик его искусства. Вся вселенная как будто затаивала дыхание, а потом банкир улыбался и говорил: "Очень хорошо, мистер Вымышленное Имя, я тотчас же велю клерку принести деньги". Это был трепет не погони, но спокойного ожидания, когда ты так хладнокровен, так собран, что, кажется, продлись это состояние еще немного, и ты обманешь весь мир и сможешь вертеть им, как захочешь. Это были те самые моменты, ради которых он жил, когда чувствовал себя действительно живым, мысли текли быстро и плавно, как ртуть, и самый воздух как будто искрился. Позже, за все придется заплатить. Но сейчас он как будто летел.

Он снова был в игре. Но сейчас, в свете догорающего прошлого, он вальсировал с мисс Добросерд под скрипучие звуки импровизированного оркестра.